Святыни: владение или свободный доступ

Что важнее в XXI веке — контроль над территорией или гарантия равного доступа?

Когда мы анализируем аргументы против чёткой и окончательной демаркации границ Израиля, чаще всего звучат два возражения: угроза безопасности и религиозные святыни. О вопросах обороны и стратегии мы подробно говорим в других материалах проекта «Метатрон». Здесь же речь пойдёт о втором тезисе - о святынях, их статусе и доступе к ним.

Мы предлагаем взглянуть на этот вопрос не с точки зрения спора о праве, а с точки зрения того, что работает в современном мире. И одновременно подняться на уровень философского выбора: владение или пользование?

Святыни вне границ: кому они принадлежат?

Святыни - это объекты, которые невозможно воспроизвести или перенести. Их ценность в уникальности. Но также - в их открытости для тех, кто ищет.

Государственные и религиозные границы почти никогда не совпадают. Миллионы верующих совершают паломничества вне пределов собственных стран, культур и даже враждебных юрисдикций.

Примеры:

• Храм Гроба Господня - одна из важнейших христианских святынь, расположена в Израиле, но основной поток паломников идёт из Европы, США, Латинской Америки и Африки.
• Мечеть Аль-Акса - важнейшая святыня ислама вне Мекки и Медины, также в расположена в Израиле, но управляется мусульманскими структурами, и туда стремятся паломники из десятков стран, включая те, кто не признаёт Израиль.
• Голубая мечеть (Султанахмет), Стамбул - бывшая христианская базилика (Святая София), позднее - мечеть, затем музей, снова мечеть. Переход между конфессиональными статусами происходил мирно, несмотря на смену «владельца».
• Иудейская гробница в Хевроне (Пещера праотцев) - находится в зоне, управляемой частично Палестинской автономией, но остаётся объектом паломничества евреев.
• Католические храмы в Китае, православные монастыри в Египте, армянские церкви в Турции - всё это примеры святынь, находящихся вне конфессионального большинства.

Вывод: святыня может находиться вне религиозного большинства, и это нормально. Главное - это обеспечить равный доступ, а не владение.

Владение против доступа: спор, который решён во всех других сферах

Тезис «мы не можем отдать эту территорию, потому что там святыни» упирается в идею, что без владения нет доступа. Однако, почти во всех сферах жизни современность сделала выбор в пользу доступа, а не собственности. Современная экономика повсеместно и последовательно отказывается от идеи владения. На первый план выходит доступ, гибкость, удобство.

• Программное обеспечение: вместо покупки лицензий - модели подписки (Adobe, Microsoft 365, AutoDesk).
• Музыка и кино: вместо дисков и скачиваний - стриминг (Spotify, Netflix, YouTube Premium).
• Жильё: аренда чаще обеспечивает больший комфорт, престиж и гибкость, чем собственность.
• Автомобили: подписка, каршеринг, такси. Всё меньше людей стремится владеть автомобилем, особенно в мегаполисах.
• Транспорт: поезд, метро, самолёт - никто не считает это ущемлением, хотя лишь на короткое время «владеет» правом на пользование траспортом.

Многие признают: та квартира, которую можно арендовать, удобнее, чем та, на которую хватает средств в собственности. В свою очередь, в собственности должна быть квартира, которая имеет большую инвестиционную привлекательность и ликвидность - а это не та, в которой удобно жить. Иначе говоря, лучше жить в хорошем съёмном жилье, чем в плохом своём. То же и со святынями: лучше гарантированный доступ, чем сомнительное «владение» без стабильности.

Где собственность невозможна по определению

Есть сферы, в которых владение невозможно или нецелесообразно. Никто не требует «приватизировать» общественный парк или запускать личное метро. Даже самые убеждённые сторонники частной собственности не пытаются владеть инфраструктурой, которой пользуются ежедневно.

Примеры:

• Поезда и метро - коллективная собственность или концессии, которыми пользуются миллионы.
• Воздушное пространство и аэропорты не принадлежат авиапассажирам.
• Скоростной интернет - в ЕС провайдеры арендуют общие кабели, тогда как в ЮВА (например, Таиланд) каждый владеет своим, создавая хаос.

Чем меньше пространства, тем меньше прав единоличного владения и больше совместного доступа. В центре мегаполисов иногда уже запрещён личный транспорт. Пространство диктует модель совместного пользования, а не владения.

Владение святынями как источник конфликта

История знает немало случаев, когда стремление к владению святыней становилось спусковым крючком для конфликтов. Гибрид религиозного чувства с идеей «этот камень - мой» часто порождал вражду, а не духовность.

Однако есть и противоположные примеры - Иерусалим, где при всех сложностях и напряжениях доступ к святыням разных религий сохранён. Благодаря процедурам, правилам, историческим соглашениям и ответственности сторон.

Именно это путь будущего: не спорить, чей храм «настоящий», а обеспечить свободный и безопасный доступ для всех. Не путём капитуляции или уступок, а путём создания прозрачной архитектуры регулирования.

Международные прецеденты доступа без суверенитета

Мировая практика знает немало случаев, когда доступ к святыням и религиозным центрам осуществляется без владения территорией или полного государственного контроля. Ватикан - это классический пример: анклав внутри Италии, обладающий суверенитетом, но ежедневно принимающий тысячи паломников без виз и бюрократии. На греческой горе Афон действует уникальный режим - туда допускаются только мужчины-паломники, независимо от их гражданства, по правилам, установленным монашеским сообществом, а не государством. В Индии храм Лотоса, принадлежит общине бахаи, но его двери открыты для верующих всех религий. Все эти примеры демонстрируют: когда есть чёткие правила и уважение к значимости места, доступ возможен без конфликта, без притязаний и без изменения границ.

Контраргументы

Критики модели свободного доступа часто утверждают, что без владения невозможно обеспечить ни защиту, ни порядок. Но этот аргумент путает понятия. Контроль и регулирование не обязательно означают суверенитет. Международные соглашения, цифровые системы допуска, биометрическая идентификация, межконфессиональные комитеты — всё это уже используется в ряде стран и может быть масштабировано.

Другой аргумент - «а если одна из сторон в будущем перекроет доступ?» - решается не отказом от идеи, а созданием устойчивых и проверяемых механизмов гарантий, которые могут включать международное присутствие, юридические обязательства и даже технологии мониторинга в духе проекта «Метатрон».

Также звучит мнение, что без права собственности невозможно содержать святыню, охранять её и обеспечивать порядок. Но на практике это не соответствует действительности. Свободный доступ не означает «бесплатный» — миллионы паломников и туристов, регулярно посещающих святые места, формируют стабильный поток доходов: за счёт билетов, пожертвований, инфраструктурных сборов, сувенирной и сопутствующей торговли. Эти средства позволяют не только содержать святыню, но и развивать окружающую инфраструктуру, поддерживать безопасность, реставрацию, санитарные стандарты. Наличие святыни становится экономически устойчивым общественным благом, но только в том случае, если она действительно открыта, доступна и безопасна. Владение не создаёт ценности — её создаёт свободное посещение.

Современность как аргумент

Если человечество приняло подписную модель для программ, музыки, жилья и даже перемещений - значит, мы готовы признать: владение - не единственный способ получить доступ.

И если мы способны пользоваться общественными благами без конфликта, возможно, пора применить эту логику и к сакральному пространству.

Святыня не должна быть заложником политической власти. Она должна быть точкой притяжения. Для всех.

Именно потому проект «Метатрон» предлагает новый подход: защиту границ без отказа от общечеловеческих ценностей. Не владеть святынями, а гарантировать свободный доступ к ним - на понятных, безопасных и правовых основаниях.

Наша задача - не отнять святыню у другой религии. Наша задача - не навязать свою юрисдикцию. Наша задача - обеспечить свободный, безопасный и устойчивый доступ. Так, как это принято в XXI веке. Поскольку это позволяет избежать войны. Поскольку это делает Израиль сильнее - не только в границах, но и в принципах.