Израиль - это страна, где спор - не форма конфликта, а форма жизни. Здесь спорят в очереди и на семейных ужинах, в Кнессете и на пляже, по радио, в телеграм-чатах и просто на переходе. Кто был прав в 1948-м? Кто начал в 1973-м? Кто настоящий хозяин этой земли, и где проходит граница между самообороной и агрессией?
Эти диалоги не прекращаются ни на день. Одни повторяются из поколения в поколение, другие рождаются из новых трагедий, войн, обещаний и разочарований. Они кажутся бесконечными, как сама история страны. Иногда резкие, иногда - утомлённые. Но всегда живые.
Перед вами фрагменты этой нескончаемой полифонии. Не выводы и не позиции. Просто реплики - без объяснений, без примирения, без завершения. Как в настоящем израильском споре.
- Скажи, а это правда, что Израиль больше не воюет с государствами? А все войны последних десятилетий происходят с военизированными организациями и террористическими группировками?
- Да, похоже на то. Последняя война с Ливаном и Сирией закончилась в 1985 году.
- И поэтому Израиль против образования палестинского государства?
- Ты что хочешь отдать Голаны? А ты знаешь, что там было до 1967 года? Это же наша безопасность!
- Ну во-первых, не хочу. А во-вторых, ты действительно говоришь о безопасности?
- Конечно, это же господствующие высоты!
- А представь, если оттуда вообще не будет обстрелов в течение 5 лет. Ни одного. Отдадим?
- Нет, конечно. Я не верю арабам. Как только мы оттуда уйдём - начнутся обстрелы.
- Представь, что там стоят американские войска и эта территория полностью под международным контролем. Ни одного обстрела за 5 лет. Формально - готов отдать?
- Ну нет, конечно. Не верю.
- Но ведь это возможно и тому есть в мире масса примеров. Мне кажется, что ты просто не готов отдать то, за что проливалась кровь? А безопасность не причем.
- Смотри. Формула проста. Их несколько миллионов. Мы можем их убить?
- Нет.
- Мы можем их выселить?
- Нет.
- Мы можем их ассимилировать?
- Нет.
- Мы можем их стерилизовать?
- Нет.
- Правильно. Потому что это всё уже пытались сделать с нами - и у них не получилось. К чему это в конце концов привело?
- Слушай, вот ты хочешь жить в мусульманском государстве?
- Нет.
- А смог бы?
- Нет и не хочу!
- А они не хотят жить в еврейском. Никак и ни при каких обстоятельствах. Зачем ты пытаешься их заставить?
- Понимаешь, с незапамятных времен люди придумали универсальное и священное понятие - граница. Здесь мы молимся ктулху, а там они не убивают мамонтов. Здесь соблюдают шабат и не ходят поезда, а там запрещен алкоголь и разрешено множенство. Это нормально. Граница - это территория, на которую распространяются правила, которые мы и только мы придумали.
- К чему ты ведешь?
- А еще важно, что на планете не осталось ни одного кусочка суши, который не принадлежал бы государству. Ни одного. Только Антарктида и зоны дьюти фри между границами. Если есть - покажи мне, и я завтра же туда свалю.
- Ну и?
- А Западный берег - он какому государству принадлежит?
- В смысле, ты планируешь построить стену в 18 км от нашего дома?
- А тебе как спокойнее - когда есть стена или когда есть блок-пост?
- Наверное, стена.
- Ну вот.
- Давай я тебе опишу две картинки, а затем задам вопрос. Первая картинка - представь высоченный забор, вышки с охранниками, дроны, лазерные пушки и запрет на приближение к забору на 500 метров с любой стороны. Огонь открывается без предупреждения. Представил?
- Ого.
- Вторая картинка - мы живем все вместе, бок о бок, наши деревни, их деревни, общие поля, общие дороги, вместе сеим, вместе строим. Ну, правда, иногда - под охраной вооруженных людей. Представил?
- Хм. И?
- А теперь ответь, какая из них считается левой идеологией в Израиле, а какая - правой?
- [с подозрением] Что ты хочешь сказать?
- Что это перевернутый мир. Вернее, ложный нарратив, которым пропитано общественное пространство.
- А мы почему селимся за чертой и воюем там?
- Потому что там - наши святыни, составляющие суть нашего народа!
- А я слышал, что харедим не хотят призываться в армию. Им неважны наши святыни? Или они знают способ, как можно и святыни сохранить, и не воевать за них?
RU 
EN